Без срока давности
45 лет назад в газете «Орловская правда» без оснований замарали доброе имя ветерана Великой Отечественной войны Кузьмы Стефановича Белевского из Глазуновки. Он воевал под Жиздрой, попал в плен, бежал, был в партизанах, форсировал Одер, освобождал Варшаву. Победу встретил в поверженном Берлине. А после войны был обвинен в пособничестве врагу.
Плен
Шел январь 1942 года. Под городом Жиздра шли ожесточенные бои. До войны это был тихий орловский провинциальный городок (ныне — Калужская область). Советское командование считало оккупированную немцами Жиздру ключом к Брянску. 6 января советские войска начали наступление. Среди замерзших и голодных бойцов, ринувшихся в атаку, был недавно мобилизованный 24-летний студент Орловского пединститута Кузьма Белевский. Враг оборонялся упорно. Наступление захлебнулось. 16 апреля 1942 года боец Белевский получил ранение. После лечения вернулся на фронт. К тому времени Жуков отдал приказ остановить наступление. Начались позиционные бои. В одном из них Кузьма Стефанович получил контузию и был взят в плен.
В 1943 году с группой товарищей ему удалось бежать. После войны Кузьма Стефанович с болью рассказывал, как один из его товарищей, жертвуя собой, бросился на колючую проволоку. Остальные забрались ему на спину. Он отдал жизнь, чтобы они смогли убежать.
Данчата
Беглецов задержали бойцы 1-й Клетнянской бригады — одного из самых боеспособных партизанских подразделений Орловщины. Командовал ею уроженец Орловской области Федор Данченков. «Данчата», как прозвали партизан в народе, беглецов накормили, обогрели, одели. После бесед по линии особого отдела приняли в отряд. Так началась суровая партизанская жизнь.
После соединения «данчат» с 50-й армией Кузьму Стефановича направили в 108-ю стрелковую дивизию. Она освобождала поселок Дубровку. В мае 1944-го 108-ю дивизию передали в состав 3-й армии, а в июне того же года — в состав 65-й. Так разошлись пути Кузьмы Стефановича с братьями-«данчатами», продолжившими службу в 324-й стрелковой дивизии 50-й армии.
В ходе уничтожения Бобруйской группировки Кузьма Белевский был представлен к медали «За отвагу».
Потом был Одер. Кузьма Стефанович позже вспоминал: «Река была завалена трупами. Мы шли по ним, не замочив ноги». Потом — Варшава, штурм Берлина. Молодые бойцы смотрели на Белевского с уважением. Не каждый фронтовик даже тогда мог похвастаться такой биографией — пройти войну от первого до последнего дня и еще участвовать в партизанском движении.
В обозе у немцев
В декабре 1945 года Кузьму Стефановича демобилизовали. Душа рвалась домой, к родным. Уходя на фронт, он сказал сестре Александре: «Я не вернусь». Когда сын ушел, мать Пелагея Тимофеевна выбежала из дома, упала на землю и запричитала: «Земля-матушка, не забирай у меня сына. Верни домой». Он вернулся.
В 1949 году после окончания пединститута Белевский попал по распределению в Глазуновский сельскохозяйственный техникум. Там преподавал математику, физику и геодезию. Женился, завел двух сыновей.
Жил по принципу: сам не воровал и другим не давал. Для районного начальства был фигурой неудобной.
— К деду постоянно приходили за помощью, — вспоминает внук Константин. — Если видел несправедливость, смолчать не мог. Он, к примеру, отстоял яблоневый сад при техникуме. Часть его деревьев одно высокопоставленное лицо хотело вырубить, чтобы построить себе дом.
В 1966 году сменился директор техникума. Новый руководитель приревновал свою жену к Кузьме Стефановичу.
В мае 1967 года в техникуме состоялся педсовет. Чего только не услышал в свой адрес стареющий ветеран. По его итогам Белевского уволили.
В это же время кто-то распространил молву, что Белевский служил у немцев переводчиком. Тогда это было модно. Неугодных обвиняли в пособничестве фашистам. Чем фантастичнее была ложь, тем охотнее в нее верили. Дескать, Белевского даже видели разъезжавшим с немцами на санях по Свердловскому району. В том же 1967 году конфликт получил огласку — в техникум приехал корреспондент газеты «Орловская правда». 16 июля 1967 года в «Орловской правде» появился материал «Червоточина». В нем сообщалось, что Белевский плохой учитель, труд учащихся использует в личных целях. В материале также сообщалось, что Кузьма Стефанович «…служил с июля 1942 по 1943 год в обозе у немцев». Но доказательств этому не приводилось.
Фронтовик Белевский решил защищаться.
Суд
— Брат был без работы шесть месяцев, — вспоминает Александра Белевская. — За это время он подал жалобу в Верховный суд РСФСР. Однажды он пришел ко мне и спрашивает: «Поедешь со мной в Москву?». «Поеду», — ответила я. Поехали мы вчетвером — я, Кузьма, его жена и адвокат Иван Рязанцев. На процессе к обвинениям в адрес брата отнеслись критически. Было вынесено решение восстановить брата на работе и выплатить зарплату за шесть месяцев.
Шли годы. Несмотря на решение суда, Белевского продолжали травить. Кто-то слал его бывшим ученикам письма, в которых сообщалось, какой он нехороший. А когда Кузьма Стефанович взялся защищать яблоневый сад при техникуме от вырубки, в «Орловскую правду» пришло анонимное письмо. Обвинения были все те же: Белевский не тот, за кого себя выдает.
Его враги своего добились: в народе укоренилась молва, что Белевский был пособником. С этим клеймом он и жил. Его не приглашали в школы на встречи с учениками, не сажали в президиум, он не выступал с высоких трибун. Душой ветеран Белевский отдыхал только с однополчанами. Там ему никто не бросал в лицо, что он «примазывался к славе других». С ним были его братья. Их породнила война.
В 1984 году Кузьма Стефанович участвовал в торжествах, посвященных 40-й годовщине освобождения Бобруйска от немецко-фашистских захватчиков, а в 1985-м приехал с внуком Константином на встречу в деревню Бочары. Там в годы войны базировалась 1-я Клетнянская партизанская бригада. Во время той памятной встречи каждому партизану подарили красочный фотоальбом «В Брянском лесу тишина» с дарственной надписью.
Честное имя
За год до своей смерти он купил гробничку и памятник. Занес в сарай. Там и держал. «Умру, поставьте на могилу», — сказал близким. Упокоиться в Глазуновском районе не хотел. Мучила обида. Завещал похоронить на малой родине — в селе Козьминском, рядом с отцом и матерью.
Но главное он сделал незадолго до смерти: пришел в редакцию «Орловской правды». «Хочу умереть с добрым именем», — сказал он. При себе у него была большая сумка. Нет, в ней не лежали его воспоминания. Это были пачки документов. Кузьма Семенович до конца дней слал запросы в госорганы.
Вспоминает бывший корреспондент «Орловской правды» Николай Тубольцев: «Кузьму Стефановича Белевского я знал. Помню, как он ходил с той злополучной статьей и говорил, что это неправда. Незадолго до его смерти в «Орловской правде» был запланирован к публикации мой материал. Он был основан на материалах проверки КГБ и военкомата. В них было указано, что факты пособничества Белевского врагу не нашли своего подтверждения. По линии КГБ проверку проводил Геннадий Ромкин. Материал был подготовлен. Но в канун 10 мая 1990 года Кузьмы Стефановича не стало».
Белевского похоронили рядом с родителями.
Память о Кузьме Стефановиче Белевском — фронтовике и партизане — нигде не увековечена. Музей боевой славы в Глазуновском сельскохозяйственном техникуме сегодня не действует. Через 45 лет мы вернулись к этой теме, чтобы восстановить доброе имя героя Великой Отечественной.
Александр Алоян
«Орловская правда»
07.11.2012
