Малыш умер в глазуновской больнице из-за крохотной фасолинки

Смерть крошечного голубоглазого карапуза Сени Солдаткина из поселка Глазуновка Орловской области повергла в шок тысячи матерей. Еще бы, абсолютно здоровый ребенок задохнулся, просто проглотив фасолину(!).

Согласитесь, маленькое зернышко теоретически могло закатиться в дальний уголок жилища любой, даже самой домовитой хозяйки. А на минутку ползущего ребенка каждая мамочка хоть раз да оставляла одного. Так что история вполне банальна, если бы не страшный финал. Малыш умер в больнице из-за застрявшей в трахее фасолины. И это в 21 веке!

Чтобы разобраться, почему же малыша не смогли спасти, мы отправились за 70 километров от Орла в поселок городского типа Глазуновка.

Типичная одноэтажная Россия, потихоньку разрастающаяся новыми коттеджами. Больших зданий не много, так что пятиэтажка районной больницы в центре Глазуновки выглядит вполне солидно. Но именно в ней 14 апреля умер годовалый мальчик.

«ДА ЛУЧШЕ ПУСТЬ В ДОРОГЕ УМРЕТ, ЧЕМ У НАС»

Днем, когда многодетная и по всем параметрам образцовая семья Солдаткиных (не пьют, работают) собралась за обеденным столом, самому младшему из троих детишек — Сене вдруг стало плохо.

— Он прямо на моих глазах повалился на пол и захрипел. Я сразу поняла — что-то проглотил. Первым делом проверила рот — ничего. Перевернула его вниз головой, похлопала по спине — тоже не помогло, — сквозь слезы вспоминает мама Сени Ирина.

Не теряя ни минуты, женщина с мужем сели в машину и поехали в районную больницу. Впопыхах забыли и документы, и телефоны. Благо, по пути встретили родственника, он-то и позвонил в «скорую», мол, ждите — едем.

Но не тут –то было — «скорую» навстречу не выслали, да и к порогу никто не выбежал. Родители в панике вбежали в приемный покой, и Ира сама оттарабанила диагноз сына. Видно, материнское сердце подсказало.

— У меня как в голове переклинило: фасоль, фасоль. Вот не знаю почему. На днях Сенька порвал пакет с фасолью на кухне. Хоть и пропылесосила, теперь думаю: может, закатилось что или на красном ковре не разглядели.

Терапевт проверил рот ребенка, но ничего там не нашел. Развел руками: мол, дети не по моей части и принялся звонить единственному на всю округу педиатру. Та приехала минут через двадцать.

Все это время Сенечка кричал и плакал на руках у мамы в приемной. Его даже никто не послушал, разве что марлей подтерли текущие слюнки.

— Что у вас тут? — даже не взглянув на ребенка, поинтересовалась педиатр.— Какая ещё фасолинка? Она же маленькая, как ей можно подавиться?

Папа Сени Евгений уже кричал:

— Да хоть что-нибудь сделайте!

Врачи снова развела руками:

— У нас ничего нет!

А терапевт «успокаивал»:

— Мамаша не волнуйтесь. Кричит — значит, все в порядке. Все будет хорошо.

Потом снова принялись звонить. Вызывали главврача, кстати, бывшего хирурга, штатного анестезиолога-реаниматолога — не приехали. Тогда родителям посоветовали ехать в Орел.

— Поедете за «скорой». По дороге возьмете фельдшера, — распорядилась женщина-педиатр.

Папа настойчиво просил хотя бы позвонить в Орел — пусть отправят «скорую» им навстречу — отказали.

Что делать, поехали, через несколько километров к ним подсела фельдшер. Опытная женщина не один год проработавшая на «скорой», едва взглянув на мальчика запаниковала:

— Я не буду брать на себя ответственность! Ребёнок тяжелый! Поворачивайте обратно — не довезем!

И опять супруги послушали врачей и вернулись в Глазуновскую ЦРБ. Еще несколько драгоценных минут педиатр с фельдшером на «скорой» потратили на скандал.

— Какого ты их развернула?! Звони главврачу — объясняйся! Лучше пусть в дороге умрет чем у нас!, — кричала врачиха, — с дрожью в голосе вспоминает Ирина.

И опять поехали в Орел: авторитет педиатра победил, как оказалось, позже разумные выводы фельдшера. Но и на этот раз от поселка далеко не отъехали, на переезде был закрыт шлагбаум.

В РЕАНИМАЦИИ НЕТ НИ КРОВАТИ, НИ КИСЛОРОДНОЙ МАСКИ

— Я вижу — Сеня синеет. В панике делаю ему искусственное дыхание. Вроде бы полегчало, — плача, вспоминает Ирина.

Мимо проходила врач-гинеколог из той же больницы. Увидев рыдающую Ирину, синего Сенечку бросила на землю пакеты, что несла, и кинулась помогать. С ее мобильного опять вызвали глазуновскую «скорую». Пока ждали машину, врач делала ребенку массаж сердца. Но ему становилось все хуже и хуже.

В машине «скорой» помощи Сене сделали прокол в горле. Все, что видел отец — из шеи сына торчит медицинская игла. Снова приехали в больницу.

В реанимационной Солдаткиных ждало очередное потрясение. Там не было даже кровати!

Какая-то старенькая санитарка начала тащить койку из соседней палаты. Отец перехватил — пока тащил, отвалилась душка, снова подхватил — еле донес.

Наконец, Сенечку уложили. Во всей больнице не нашлось кислородной маски.

Когда включили аппарат, кто-то спросил:

— Ну как, дует?

— Ни хрена не дует!

Сене перед лицом поводили трубкой с вяло идущим воздухом. Тогда терапевт заорал:

— Отец смотрит, закрой дверь!

Евгения вытолкали из реанимационной.

— Сам не знаю, сколько я в коридоре на корточках просидел. Минут двадцать — не меньше.— вспоминает безутешный отец. — Пошел к жене, она осталась на первом этаже.

Ирине вкололи успокоительное. Вскоре мимо них прошла какая-то санитарка и бросила:

— Дышит через раз.

Затем спустилась помогавший им гинеколог. Покачала головой: «Нет, не выжил».

Все врачи куда-то пропали. Родители долго не верили: укачивали мертвого сыночка на кушетке в так называемой реанимационной. Потом поняли, что конец, и зарыдали.

Перед тем как отвезти сына в морг, спросили у гинеколога:

— Можно было что-то сделать?

— Если бы сделали бронхоскопию (метод обследования, позволяющий осмотреть внутреннюю поверхность верхних дыхательных путей — Ред.), ребенок был бы жив

Ни бронхоскопа, ни специалиста в Глазуновской больнице не было. Точнее специалист был — тот, что отказался приезжать.

Но на этом кошмар не закончился. Через следующий день назначили вскрытие. В регистратуре местного морга родителям заявили, что пока глазуновские врачи не приедут, делать ничего не будут.

А вот патологоанатом ждать лекарей не собирался.

— Он сказал нам, что о наших врачах наслышан и пообещал сделать все как можно скорее и по-честному, — говорят родители.

Через несколько часов патологоанатом вынес пузырек с той самой проклятой фасолинкой. Заключение: «Механическая асфиксия верхних дыхательных путей инородным предметом «фасоль».

Вот так не стало маленького Сени Солдаткина. А единственным врачом Глазуновской больницы, кто пытался помочь, да и сразу диагноз поставил — был гинеколог.

«ЛОДЫЖКУ ПОДВЕРНУЛА? КАБЛУКИ НАДО ПОМЕНЬШЕ НОСИТЬ»

«Комсомолка» решила сама посмотреть, что там за больница такая. А мне помогут, если обращусь в приемный пункт, скажем, подвернув лодыжку? Прихрамывая, захожу в приёмную.

Женщина в очках:
— Девушка, что у вас?

— Лодыжку подвернула. — тыкаю я себе в ногу.

— Садитесь, ждите. Обезболивающее вколоть?

— Не надо. Когда не шевелю, вроде, не больно. Мне бы рентген…

Пока жду, осматриваюсь: для районной больницы кабинет как кабинет: выкрашенные стены, кушетка у стены, на столе какие-то кастрюльки.

Женщина в очках спрашивает мое имя и адрес. У меня не просят ни паспорт, ни страховой полис. Сразу выписывают направление на рентген. Другая женщина провожает меня — рентген-кабинет у них на втором этаже. «Провожает» — это громко сказано, дорогу указывает. А я по стеночке якобы хромаю за ней. Если бы и правда подвернула лодыжку, уже бы свихнулась от боли.

Тетенька в рентген-кабинете говорит дежурную фразу:

— Каблуки надо поменьше носить!

Укладывает на стол. Ворчит. Не на меня, а в принципе:

— Зачем я это делаю? Мне что, больше нечем заняться?!

Кстати, еще до снимка, тетенька на рентгене кряхтела, что все у меня в порядке. Тогда зачем мне лишняя доза радиации? И, почему, например, Сене Солдаткину рентген делать и не пытались — у него тоже все было в порядке?

КСТАТИ

ЦРБ Глазуновки и раньше имела не лучшую репутацию В марте 2010-го года врачи этой больницы уже «отличились» своей халатностью. 54-летнему жителю Глазуновки после побоев местные садисты загнали в прямую кишку пульт от DVD. Глазуновские медики даже не сделали мужчине рентген. Думали, что у него расстройство желудка, от чего и лечили. Инородный предмет в теле обнаружили только при вскрытии.

ОФИЦИАЛЬНО

Конечно, когда смотришь на все глазами родителей, дело кажется ясным. Но утверждать, кто виновен, а кто нет, в смерти Сени Солдаткина пока все равно рано.

— Сейчас по факту ЧП возбуждено уголовное дело по статье «причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей». — рассказал «КП» Александр Бессмельцев, руководитель Свердловского межрайонного следственного отдела СУ СК РФ по Орловской области. — Проводятся следственные действия, назначены экспертизы. Выводы делать рано.

Наталья ЕРЕМИНА
Комсомольская Правда
19.04.2012